Вью в постели гнездо из спутанных мыслей и блестящих конфетных фантиков, смятых тетрадных страниц и чернильных клякс... Тащу сюда разный хлам: шоколад и яблоки, ветхие книги с желтыми промасляными страницами, старый альбом с черно-белыми снимками, огрызки акварельных карандашей, игрушки, шкатулки, дедушкины зажигалки, алюминиевый портсигар с оттиском "БАМ" на крышке... воспоминания, молитвы, письма, слезы... книгу "Боцман знает все", каждая страница которой, переложена засушенными цветами... амулеты, когда-то приносившие удачу: колечко, найденное на крыльце школы, крестик из тюремной камеры, золотая подковка, медальон из Свято-Троицкого храма... монеты... камушки, собранные на берегу реки... многоточия многоточия многоточия. И посреди этих сокровищ, свернувшись калачиком, лежит мой маленький белый трупик. Спутавшиеся волосы, стеклянные глаза с красными прожилками. Достаю из пачки сигареты, складываю обратно. Густой липкий воздух расплавлен до 30, а я - до 39. По ночам впускаю в свою кровать, в себя единственного мужчину - Роба Дугана. Он тихо втекает в вены и вместе со мной под подушкой ищет новые сны. Какие же они невыносимо прекрасные мои сны, даже кошмары... я осталась бы жить в собственных кошмарах! Не знаю откуда они берутся, такие невероятные сновидения, может быть виной тому анкх, болтающийся на цепочке у меня в изголовье, или месяц, вонзающий свои рога прямо в мое окошко, или болезнь...